ПАМЯТИ КАТИ ВОЛГИНОЙ

«Образ жизни» замечательное место, куда привел меня художник Саша Войцеховский. Он там проводил выставку, и столько народу пришло настоящего – много славных у Петровича друзей.

А ресторан этот открыли две хозяйки – расчудесная красавица Юля Гуревич и распрекрасная умница-красавица Катя Волгина.

У Кати много лет был большой фармацевтический бизнес. И еще была мечта – открыть ресторан. И вдруг Катя узнала, что у нее рак.

Поехали подруги, Катя с Юлей в Израиль, где жить, болеть и умирать лучше, чем сами знаете, где. И в этом Израиле Кате сказли, что болеет она серьезно, лечить ее бесполезно, и жить ей остается месяца три – предложили остаться.

В Катины планы это совершенно не входило. И Катя сразу исполнила заветную мечту – открыла вместе с Юлей ресторан.

«Образ жизни».

Если бы в книгу рекордов Гиннеса записывали выносливость человека в болезни – Катя была бы чемпионкой мира. Количестово химиотерапий и прочих, несовместимых с жизнью, процедур за четыре года в разы превысило все нормы.

Катя живет тем, что помогает всем.

И все тоже помогают Кате.

Причем самым естественным и удобным образом. Катя обзвонила обширный круг своих друзей и партнеров по бизнесу, и предложила каждому раз в месяц презентовать ей по 1000 рублей (не больше штрафа за безбилетный проезд). А денег-то на все несовместимые с жизнью процедуры нужны тучи. И вот огромная компания друзей-приятелей Кати стали скидываться по 1000 рублей в месяц (две телефонные карточки «Халява» для междугородних звонков), чтобы Катя, их друг, продолжала быть.

А Катя в свою очередь тоже обо всех заботится – поле-то информационное огромное:

- Леша, нужно помочь девочке подготовиться в театральный,

- Ира, два входных хорошим людям на твой концерт,

- Женя, я нашла тебе отличную фотостудию,

- Вадик, визы сделают послезавтра,

- Наташа, с галереей я договорилась – вези картины…

Температура Катиного мобильника при опускании его в кастрюлю с водой позволяет сварить яйцо.

9 февраля у Кати был день рождения, и она решила в «Образе жизни» передружить между собой всех облагодетельствованных благодетелей. Правда накануне, 8 февраля, она не могла пройти на кухню в своей квартире без костылей. И с костылями тоже, надо сказать, не очень получалось. Гости собрались, торжественно ждут назначенного часа, но мало надежды, что Катя появится.

А Катя появилась. И все такие счастливые и восторженные сделались, что вот ради них человек такое усилие совершил.

И даже Петрович, художник Саша Войцеховский из Питера приехал, и Кате картину подарил. Мы с ним по рюмке замахнули, налили по второй:

- А знаете, Петрович, что такое «Образ жизни»?

- Что, дорогой Алеша?

- А вот Катя наша – образ жизни и есть. И всё, Петрович, мне кажется, определяется именно этим – образ жизни ты, или ни фига никакой не образ, а то и вовсе смертное безобразие. Как думаете, Петрович, вы же доктор – согласны вы со мной?

- Конечно, дорогой Алеша, наша Катя – образ жизни.

И мы замахнули по второй.

Катины джинсы

Три недели Катя не светилась в Сайгоне. Маленький тройной и травка в компании хип-рок-друзей тянулись без нее. А все потому, что Кате из Польши привезли джинсы. Тогда новые джинсы на галере у фарцовщиков стоили стоху, а старые, ношенные и потертые – особый шик – стопятьдесят. Кате привезли новые. Она набрала воды в таз и пошла драить шесть этажей своего засранно-зассанного питерского подъезда. Но джинсы были что надо, драить полы пришлось две недели. Старушки были счастливы, и даже подачки стали Кате приносить – кто варенье, кто компот. Выдраив подъезд, Катя зарулила к друзьям художникам на Пушкинскую 10, и там неделю ее фирмá была вытиралом для кистей. Растворитель, краски, замасленные руки друзей – Катя балдела от тактильного счастья приобщения к искусству, еще бы – ее стройные ножки неделю мацали космато-бородатые идолы питерского андеграунда.

Наконец, джинсы стали что надо.

И Сайгон присел, когда она вошла, и как ни в чем не бывало, заказала у стойки маленький тройной. Кто-то сбегал куда надо к Пяти углам и принес горючее – до глубокой ночи в проходняке у Владимирки обмывали катину обнову.

Вырубилась Катя только под утро, когда уже добрела до своей квартиры.

А там гости – сестра приехала.

- Привет, - улыбнулась Катя, и легла на коврик в коридоре.

Проснулась к вечеру в своей постели, раздетая. На полу у кровати стояла трехлитровая банка с компотом.

А на веревочке посреди комнаты висели постиранные джинсы, выглаженные со стрелками.

- Как ты умудрилась так изгадить новые брюки? – поинтересовалась сестра.

И Катя еще неделю молчала – думала, что ответить.

Катина дочь

Старшая дочь появилась после младшего брата. Катя с маленьким Андреем лежала в больнице, в палату стала приходить Леночка. Ей было уже 12 лет, она очень привязалась к Кате, и однажды при подружках назвала ее мамой.

Когда Катя выписалась из больницы, она пригласила к себе Леночку и еще троих девочек.

Леночка спросила:

- А что такое безе?

- Это пирожное.

- А давай испечем, - предложила Леночка.

Пошли в магазин, накупили яиц, сбили белки, растерли с сахаром, поставили в духовку два протвиня.

- Ну, девчонки, угощайтесь!

Леночка взяла бизе, разрезала ножом на четыре части и поделила с подружками. Остальное они взяли с собой в детдом – других угощать.

А Катя пошла в ванную, включила воду и плакала.

Леночка постучала в дверь:

- Мама, не плачь, пирожные нам очень понравились.

Леночка выросла, закончила ювелирку в Питере, растит сына – катиного внука.

На рождество приезжает в Москву – к маме и младшему брату.

Сегодня 28 июля, Катя умерла.